— Одолжите полотенце.

Встречаю Еву с полотенцем в руках. С ее точеного подбородка капает вода. Завожусь от одного вида, мечтаю слизать соленую влагу с ее кожи. Что она делает со мной?

— Прикройся! — рычу, когда ведьмочка начинает выходить, не заботясь о том, что все, кому не лень, могут увидеть ее сиськи.

— Какой ты жадный. Пусть смотрят.

— Ева!

Она закатывает глаза и складывает руки на груди. Легче не становится. Она, словно издеваясь, делает все настолько медленно, а я не могу подойти к ней, потому что работать потом нормально в мокрых кедах не вариант.

Наконец, Ева останавливается напротив меня, и я тут же закутываю ее, скрывая то, на чем хочется поставить огромную неоновую печать «мое».

— Мой рыцарь, — произносит Ева, целуя меня в щеку.

— Наплавалась, русалочка? Полегчало?

— Займемся сексом в раздевалке?

Ох… Как выбить из нее всю эту дурь?

— Ты допросишься. Прекращай!

— Я не шучу. Разве ты меня не хочешь?

— У меня осталась всего минута.

— Так давай потратим ее с пользой.

— Да что с тобой такое? — встряхиваю ее, держа за плечи.

Ева испуганно смотрит мне в глаза, хлопая ресницами. Что снова не так? Я не пойму. Не могу словить ни капли разумности в ее поступках и словах.

— На большее я не способна, — говорит Ева еле слышно. — Ты же это понимаешь?

— Нет. Ты не права. Я же уже говорил, что вижу тебя. Хватит прятаться за этой блядской маской, поняла? Не передо мной!

— Что мы делаем? — Ева качает головой, прикрывая глаза.

— Сейчас ты идешь в раздевалку и возвращаешься в бар. Я буду ждать там, потому что, если опоздаю, Гоша будет истерить до конца смены.

— Капитошку я возьму на себя…

— Нет! Ева, ты не лезешь в мою работу. Перед тобой все трясутся, пускай… Но я не нуждаюсь в привилегиях.

— Передо мной трясутся все, кроме тебя, — хмыкает она.

— Зато ты дрожишь подо мной.

Ева застывает, а я улыбаюсь, довольный тем, что снова удалось выбить почву у нее из-под ног.

— И возразить нечего, да? — дразню ее я, склоняя голову.

Горячо целую ведьмочку, но не увлекаюсь слишком сильно, иначе я точно вылечу с работы. С трудом отрываюсь от порочных губ, пленивших меня.

— Если не вернешься через пять минут, то я…

— Вернусь, сладкий. Не могу же я оставить тебя надолго, ты всех куриц вокруг себя соберешь.

Ева появляется ровно через пять минут и усаживается на свое место за барной стойкой. Она манит меня пальцем и вытягивает руку, когда я подхожу, чтобы вложить в мою ладонь свои трусики, а потом заливисто смеется, наблюдая за моей реакцией.

Точно ебанашка. Миллион раз в секунду меняет свое настроение и поведение. У меня уже реально едет крыша, потому что это все начинает не бесить меня, а больше забавлять и умилять.

Надо бы забить на быстрый набор в телефоне номер психушки.

В целом смена проходит более-менее спокойно. Ближе к шести часам тусовщики расползаются по койкам, зал остается почти пустым. Ева все еще здесь, развлекается тем, что подшучивает над Колей вместе с Тосей и терроризирует Гошу. У бедняги уже все лицо в красных пятнах и даже начинает дергаться глаз. А вот Коля, кажется, польщен таким обилием внимания сразу от двух девушек, несмотря на то, что оно скорее отрицательное, чем положительное. Бедняги…

— Сладкий! — зовет Ева, миленько улыбаясь.

— Я вообще-то здесь стою. Незачем так кричать, — поднимаю голову, отрываясь от любимого занятия всех барменов - натирания бокалов.

— Я хочу, чтобы все услышали, что ты для меня не Кислый, а сладкий.

— А хочешь, чтобы все услышали, как я тебя называю? — спрашиваю, понижая голос.

— Могу даже микрофон тебе принести, — сияет она.

— Ебанашка… — вздыхаю я, просто потому что это правда.

— Вообще-то я просто хотела сказать, что уже ухожу…

— Куда?

— Спать. Меня уже не спасают, ни энергетики, ни кофе.

— Это я понял. Куда именно ты идешь спать?

То, что она снова попрется в пещеру меня вообще не радует.

— Домой… — осторожно произносит Ева, понимая, о чем я спрашиваю.

— В номер, ты хотела сказать.

— Максим, я делала так сотню раз. Не нужно…

— Ева…

— Нет! Дослушай! — она становится серьезной и холодной, превращаясь в айсберг. — Я так живу. Не пытайся указывать мне, ясно? У тебя нет на это никаких прав! Если ты хочешь поиграть в куклы и поломать меня под свой идеальный образ, то лучше все закончить прямо сейчас.

Это словесная пощечина, ощущается как реальная. И она ведь права. Я прекрасно понимаю ее, потому что сам был таким же поломанным Кеном в руках Наты.

— Я приду, как только закончу.

— Это не обязательно.

— Знаю. Но я так хочу.

— Хорошо. Тогда, если будешь будить меня, то только поцелуями, — Ева хитренько прищуривает глаза, — между ног.

— Я ремнем тебя разбужу, если будешь и дальше выделываться.

— Ремнем тоже неплохо, — говорит она, подмигивая, и спрыгивает с барного стула. — Все, ребята. Удаляюсь. Можете выдыхать. Капитошка, только не ной. Ладно? Я тебя почти и не трогала. Колясик, и ты не плачь. Тосюш, респектище, я в восторге от твоего юмора. Настюш… — впивается взглядом в мою коллегу, потом переводит взгляд на меня и обратно, — ручки прочь от сладкого и мы подружимся.

Настя поднимает руки, показывая ладони, и улыбается, не собираясь сопротивляться.

— Чудненько! — веселится Ева, а мне хочется реально выпороть ее. — Всем доброй… Ну, короче, сладких снов.

Она так и уйдет? Попрощалась со всеми, а меня в игнор? Мне похер, что мы увидимся через несколько часов. Так не пойдет. Наплевав на Гошу, у него уже все равно будет истерика, выскакиваю из-за бара и хватаю ведьму за руку, разворачивая к себе лицом.

— Я что-то забыла? — спрашивает Ева, выводя меня своей кошачьей довольностью еще сильнее.

Прижимаюсь грубо к ее губам, но нежность выплескивается теплом и ударяется о ее язык. Черт возьми! Я не могу это контролировать и перестаю даже пытаться.

— Теперь можешь идти, — произношу напротив ее улыбки.

— Да, мой капитан.

Возвращаюсь на свое рабочее место. Четыре пары глаз смотрят на меня и все с разными эмоциями: раздражение, восхищение, насмешка и одобрение. И самое крутое в том, что мне абсолютно плевать.

8

Смешанные и противоречивые чувства не дают мне покоя. Меня будто бросает из одного человека в другого, и я уже не могу понять, который из них настоящий.

Забираюсь на свой родной диван, наблюдая за рассветом. Впервые за долгое время, даже оставшись наедине с собой, мне хочется улыбаться, вспоминая сегодняшний день и ночь. И это все он… Гребаный ангельский бармен, что постоянно стыдит меня, но не стыдится сам. Как? Как это возможно с такой, как я? Он поцеловал меня на виду у всех. Сам! Я просто не знаю, что думать… Единственная четкая и ясная мысль - скорее бы он уже пришел ко мне. Я уже скучаю… Хочу прижаться к нему… Услышать грубое «ебанашка» и почувствовать ласковые губы на своих.

Солнце разливает на воду оранжевую краску. Ощущаю, как этот яркий цвет наполняет меня, оживляет. Неужели это возможно? Интересно, что сказала бы Тетя Груша? Наверное, стоит позвонить ей. Сколько сеансов я пропустила? Не счесть. Но теперь мне точно нужна помощь, ведь одна я не разберусь.

Мне хочется… Черт! Серьезно? Мне хочется стать более нормальной. Для кого? Для Максима? Я не знаю… Я уже ничего не знаю… А как же Дем? Он ведь может вернуться в любой момент. Что я скажу ему? Что будет?

Пульсация в висках становится более явной, на глаза наворачиваются слезы.

Я люблю тебя, Ева. Люблю больше жизни. Я всегда буду рядом. Ты навсегда останешься моей яблочной девочкой.